«От героев былых времён не осталось порой имён»… Все мы помним эти слова песни из кинофильма «Офицеры». И чтобы такого не произошло, мы должны сохранить имена ветеранов, защищавших Родину в той страшной войне.

Будучи школьником младших классов, частенько гостил у своего деда Семёна Егоровича Моисеева. Как-то спросил у него про войну. Он присел возле меня, внимательно посмотрел и стал рассказывать:

— Служил сначала в артиллерии. Однажды, когда меняли место дислокации, попали под налёт вражеской авиации. Бомба взорвалась рядом с машиной, в которой ехали солдаты. Нас выкинуло из кузова грузовика. Меня ранило в грудь и поломало рёбра, засыпало землёй, но товарищи откопали. Остался жив. После госпиталя по заключению медкомиссии отправили связистом в пехоту — в артиллерию по состоянию здоровья стал не годен.

С его слов, самое страшное — попасть под налёт вражеской авиации. Сидя в окопах, они вжимались в землю, чтобы не задела шальная пуля или осколок. А сколько было радости, когда появлялись советские самолёты и прогоняли немцев.

Однажды его вызвал командир и попросил устранить неполадки в связи. Он пополз вдоль провода. За спиной пистолет-пулемет Шпагина, в руках — катушка. Обрыв произошел на краю воронки от снаряда. Видимо, повредило взрывом, подумал дед. Зачистил концы провода и соединил воедино. Поднимая глаза вверх, увидел, как на него смотрит ухмыляющийся немец с направленным на него автоматом. Видимо, ждал, когда дед закончит работу и пристрелит его. Нажал на курок, но выстрела не последовало. То ли закончились патроны, то ли автомат заклинило. И пока тот отстёгивал один магазин и подсоединял другой, дед перекинул из-за спины ППШ и очередью «срезал» немца.

Спустя десятки лет в базе Министерства Обороны нашел некоторые сведения о своем деде. Это наградной лист, в котором описывается его подвиг и представление к награждению медалью «За отвагу».

Был ли это тот самый случай, когда он расправился с немцем, или совсем другая история, сейчас уже не выяснить. Одно остаётся фактом: мой дед Семен Моисеев — настоящий герой, который рискуя жизнью обеспечивал связь с командованием.
Война для него завершилась в Праге. Вернулся инвалидом и всю жизнь страдал от болезней грудной клетки — последствия травм, полученных на полях сражений.

Мама рассказывала, что у деда Семёна был брат Пётр — морской офицер, который в годы войны служил на Черноморском флоте. Я заинтересовался и стал искать сведения о нём в интернете.

Звали его Пётр Георгиевич Моисеев. В армию призвали в 1915 году во время Первой мировой войны. Служил на Балтийском флоте моряком. Участвовал в революционных событиях октября 1917-го. Охранял в Смольном В.И.Ленина, штурмовал Зимний дворец. Участник Ледового похода по спасению российских кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт. Подавлял контрреволюционный мятеж на Красной Горке, сражался на фронтах гражданской войны (против немцев, Юденича, на Волге, брал Перекоп).

Великую Отечественную войну встретил в составе Охраны водного региона Черноморского флота (ОВР ЧФ) в Севастополе. Перед ними стояла задача охранять фарватер города от мин и подводных лодок противника. Тогда большую тревогу вызывали донные неконтактные магнитно-акустические мины, принятые на вооружение у немцев, с которыми на первых порах не знали как бороться. Но потом, не без участия Петра Георгиевича, этот способ был найден. Вот как это описывается в книге И.Азарова «Осаждённая Одесса»:

«Однажды, когда вместе с Бобковым мы направлялись к месту стоянки катеров-тральщиков, нас догнал заместитель командира 1-го дивизиона катеров-охотников полковой комиссар П.Г.Моисеев и воскликнул: «У меня новость!». Он рассказал, что вернулся с моря, куда выходил со звеном сторожевых катеров в противолодочное охранение отряда кораблей. Маневрируя, один из катеров сбросил несколько глубинных бомб. Через короткий промежуток времени после взрыва одной из них последовал необычайной силы подводный взрыв, поднявший вверх колоссальный столб воды.
Тщательно сопоставив все данные, в штабе ОВРа пришли к заключению, что его место совпадает с засеченным местом мины, сброшенной с самолета противника в один из ночных налетов.
Сосредоточенное лицо Бобкова при этом прояснилось: он понял, что найден еще один способ борьбы с минами. Оказывается, донные неконтактные мины детонируют от взрыва вблизи их корпуса…»

В ноябре 1941 года Пётр Георгиевич награждён орденом «Красной Звезды». Зимой 41-42 гг. участвовал в событиях трагического Евпаторийского десанта. В марте назначен заместителем политотдела ОВР ЧФ. Но в душе он всегда оставался простым моряком:

«С начала войны Петр Георгиевич Моисеев совершенно не признавал береговой жизни и все время жил в каюте, переходя с одного корабля на другой.

— Я матрос, — говорил он, — и заболею, если буду сидеть на берегу в кабинете.

Полковой комиссар часто выходил в море на том катере, которому поручалось наиболее трудное и ответственное задание.
Как-то в то время, когда катера-охотники на фарватере уничтожали мины, фашисты совершили звездный налет. На катера было сброшено шестьдесят восемь бомб.

Петр Георгиевич Моисеев, находясь на мостике головного катера, увидел, как с левого борта корабля заходит «юнкерс». Моисеев повернулся к командиру, но увидел, что тот свалился возле тумбы телеграфа, а по железному настилу бегут струйки крови. Артиллеристы отбивали в это время атаку вражеских самолетов с кормы.
Вот «юнкерс» перешел в пике, черные точки оторвались от самолета.

— Право руля! — скомандовал полковой комиссар рулевому и поставил ручки машинного телеграфа на «самый полный».
Бомбы легли за кормой корабля, поднимая высокие всплески воды. Комиссар взял на себя командование кораблем».(В.Дубровский «На фарватерах Севастополя»)

Он погиб на корабле, как настоящий моряк.

«Голоса людей тоже словно отсырели, и Глухов, откашливаясь, сказал:

— Так-то, Владимир Георгиевич, сколько за это время погибло наших товарищей. В море на корабле умер и первый наш комиссар дивизиона Моисеев.

Глухов замолчал: он очень переживал смерть полкового комиссара Моисеева, которого по-сыновьи любил и уважал.

У Петра Георгиевича Моисеева было больное сердце, но он не мог сидеть на берегу и ушел в море на БТЩ «Якорь». Тральщик был атакован вражескими бомбардировщиками и торпедоносцами». (В.Дубровский «Наше море»).

Это произошло 10 мая 1942 года во время перехода тральщика «Якорь» из Севастополя в Батуми, где он и похоронен. К сожалению, до нас не сохранилась ни одна его фотография, но его имя навечно останется в наших сердцах.

Нам сейчас трудно представить, что пережили наши деды в годы той страшной войны, и что могло быть с нами, не останови они врага. Поэтому так важно сохранить и увековечить память наших предков, отдавших своё здоровье и жизни за мирное небо. Вечная им память!

Материал опубликован в номере газеты "Волжская правда" от 10 мая.

Нравится
+5

Не нравится
0

Обсудить на форуме

НАПИСАТЬ
КОММЕНТАРИЙ

КОММЕНТАРИИ

ЕЩЁ НА ТЕМУ: история, портрет

В Волжске (Марий Эл) открылась выставка «Без срока давности»

В Волжском краеведческом музее состоялось открытие выставки «Без срока давности», организованное совместно с министерством молодежной политики, спорта и туризма Республики Марий Эл.

Чем прославился Маркин, в честь которого названа улица в Волжске (Марий Эл)?

Волжанка Л.Серова: «Возраст увлечению не помеха»

Любовь Серова — почти ровесница города. Но, несмотря на почтенный возраст, остаётся преданной любимому увлечению — вышивке

Исследовательская работа учащегося Большепаратской школы включена в Марийский архивный ежегодник

История колоколов храма с.Новые Параты Волжского района вошла в научно-методический сборник «Марийский архивный ежегодник — 2019».

НОВОСТИ

Жители Марий Эл могут анонимно сообщать о пьяных водителях

На экспорт в КНР, Иран и Турцию: специалисты Россельхознадзора досмотрели в Марий Эл лесоматериалы

ОРВИ и COVID-19: показатели заболеваемости в Марий Эл на минувшей неделе

ВЫБОР РЕДАКЦИИ

ОБЩЕСТВО

Компания "Интерколд" поздравляет с юбилеем известного знатока промышленного холода Николая Кирьянова